Интересы ЕС в Центральной Азии

Введение

Интерес к региону Центральной Азии Евросоюз начал проявлять довольно поздно, и связано это с несколькими причинами. Во-первых, конфликт в Афганистане и заинтересованность ЕС в стабильности и безопасности стран вокруг. Во-вторых, с 2005-2006 гг. наблюдаются усилия ЕС в области диверсификации энергоресурсов (именно в связи с казахстанской нефтью и природным газом из Туркменистана). В-третьих, Евросоюз начал уделять больше внимания региону в связи с собственным расширением в 2004 и 2007 гг., которое физически приблизило границы ЕС к рассматриваемому региону.

Главные темы для ЕС в Центрально-Азиатском регионе – энергетика (диверсификация поставок в страны ЕС), безопасность и стабильность. С самого начала надо подчеркнуть, что ЕС является конгломератом национальных интересов отдельных стран и комплексной структурой с несколькими руководителями. Во многих направлениях, особенно в области энергетической политики, страны – члены ЕС действуют исключительно в рамках своих национальных интересов, которые отличаются друг от друга. Бессмысленно говорить про единую энергетическую политику ЕС, потому что ничего подобного на самом деле не существует. Отсутствие единой энергетической политики проявляется прежде всего в отношениях с Россией, когда некоторые страны стараются наладить тесные двухсторонние энергетические отношения с ней (Германия), а другие, наоборот, ищут любую возможность диверсифицировать свои поставки энергоресурсов и стать более независимы от России. Центральная Азия для ЕС не представляет настолько чувствительную и/или важную тему внешней политики, и многие члены страны ЕС (включая Чехию) поддерживают с Центральной Азией весьма скромные отношения без какой-либо долгосрочной концепции. В целом интересы ЕС в Центральной Азии можно разделить на: а) энергетика в плане обеспечения энергоресурсами в обход России, б) содействие обеспечению стабильности в регионе.

1. Безопасность и стабильность

Политика Евросоюза в области безопасности и стабильности сосредоточится на декларативном препятствовании расширению конфликта в Афганистане в Центрально-Азиатский регион и укреплении сотрудничества в сфере пограничного менеджмента, миграции, борьбы с наркотрафиком и торговлей людьми. В общем, в связи с угрозой стабильности речь идет именно о Таджикистане и Кыргызстане, странах более всего в регионе страдающих от нестабильности, наследства гражданской войны или внутренних беспорядков. ЕС в плане своих приоритетов в области безопасности региона ограничивается подготовкой деклараций и не очень эффективных программ, потому что не имеет возможности самостоятельно реально решать эти вопросы и, в принципе, всю hard security передает под ответственность НАТО, учитывая, что большинство стран – членов ЕС является заодно и членами НАТО. В общем, осуществление политики безопасности ЕС реализуется скорее отправлением немногочисленных гражданских и военных контингентов по всему миру (в постсоветском пространстве, например, в Грузию).

Инвестиции Евросоюза в развитие Центральной Азии (в рамках development programs) также ограничены из-за маленьких сумм с еще меньшим эффектом, так как, вследствие коррумпированного характера Центрально-Азиатских политических режимов деньги оказываются в совсем других местах, отличных от изначально планируемых структурами ЕС. Поэтому механизмы hard security ЕС в Центральной Азии не использует, и инициативы по soft security настолько разбросаны, что вряд ли будут иметь какие-то значимые результаты, и представлены, прежде всего, уже упомянутыми программами развития, и основаны эти инициативы на опасениях ЕС по поводу стабильности Таджикистана и Кыргызстана. Программы развития нацелены в основном на борьбу с бедностью и нелегальной миграцией. Региональные программы ЕС намерены укрепить сотрудничество между пятью Центрально-Азиатскими странами в области менеджмента водных ресурсов и законодательных реформ, что, учитывая характер политических систем в регионе, вызывает массу вопросов о возможных успехах в этой сфере.

2. Энергетика

Самая важная отрасль, в которой ЕС больше всего заинтересован, – это, конечно, энергетика. Особенно желание найти в некоторых странах региона партнеров по поставкам энергоресурсов в обход России в рамках своего понимания энергетической безопасности. В Таджикистане и Кыргызстане, которые остались без важных энергетических ресурсов, ЕС пытается обеспечить помощь по вопросу водных ресурсов, но это связано скорее с безопасностью и стабильностью в регионе, чем в энергетических интересах ЕС, который от этого ничего не получает для своего внутреннего потребления.

2.1. Нефть

Можно сказать, что Казахстан, у которого в Центральной Азии больше всего запасов и добычи нефти, не является для Евросоюза достаточно интересным партнером, потому что Астана слишком тесно связана с Россией (включая, например, членство в Таможенном союзе) и не проявляет усилий по изменению своей позиции в этом направлении. Более того, нефть не является настолько стратегическим энергоресурсом – ее намного легче получить/купить на мировом рынке. Нефть с точки зрения инфраструктуры и транспорта намного более доступна чем газ, кроме того ЕС уже на настоящий момент получает нефть из Казахстана. С другой стороны, с руководством Казахстана можно нормально вести переговоры и договариваться, это относительно развитая страна, открытая и понимающая свои национальные интересы. Но существенно более важным для ЕС энергоресурсом является не нефть, а природный газ…

2.2. Природный газ

Больной точкой отношений ЕС со странами Центральной Азии является природный газ и страна, у которой в наличии самые крупные запасы газа в Центральной Азии, – Туркменистан. С руководством Туркменистана очень сложно вести любые переговоры, но ЕС знает, что именно у этой страны самой большой потенциал в плане поставок энергоресурсов. ЕС все равно не теряет надежду на построение альтернативного газопровода, который именно Туркменистан будет заполнять природным газом. Стороной идет даже любимая политика ЕС в поддержку прав человека и демократии, которая как-то Туркменистана не касается. Или, как говорят критики двойных стандартов западной политики, касается только до той меры, в которой это позволяет туркменская сторона. ЕС в этом плане стоит перед выбором «либо природный газ, либо демократия в Центральной Азии» и пытается найти в Туркменистане позитивные точки, что ему и не удается. ЕС Туркменистану в первую очередь предлагает свой рынок сбыта, но туркменская сторона хорошо знает, что в настоящий момент спрос на природному газу в ЕС как минимум не растет, а в будущем интерес к этому энергоресурсу может даже упасть. Взаимоотношения между ЕС и Туркменистаном после всех переговоров пока только на уровне общих деклараций.

Ситуация для ЕС также не утешительная в плане альтернативного газопровода вроде Набукко. Про этот газопровод руководство ЕС еще не забыло, хотя существуют очень серьезные проблемы с финансированием – никто не желает вкладывать бешеные деньги в этот проект, и в будущем он, наверно, все-таки будет заменен менее длинными газопроводами, у которых будет большая вариабельность в направлении поставок. Тем более, что энергетические компании из консорциума, взявшего на себя обязанность помочь газопровод реализовать, все более и более стесняются вкладывать туда столь существенные финансовые средства. Возможно, что под этим же самым названием будет построен, например, газопровод из западной Турции в Болгарию, но не по изначальному амбициозному плану Набукко.

Препятствия развития отношений между ЕС и Центральной Азией ставят еще два фактора: многовекторная внешняя политика Центрально-Азиатских стран и сосредоточение ЕС на свои внутренних проблемах. Центрально-Азиатские хозяева своих стран прекрасно знают, что если ЕС будет в чем-то не так себя вести по отношению к ним (или не дай Бог требовать соблюдения прав человека и пр.), то сразу можно обратить внимание на Китай или других игроков. В ЕС многие не понимают того, что Китай не только в географическом, но также и в культурном плане ближе Центральной Азии, чем, например Швеция, Германия или Франция. Президенты этих стран пользуются таковой возможностью, их тактика очень простая – настраивать всех против всех. Кроме того, ЕС в настоящее время сосредоточится на внутренних реформах своего энергетического рынка. В ЕС существует превышение предложения над спросом, и в будущем не ожидается никаких изменений. Поэтому интересы ЕС в Центральной Азии немного ограничены. ЕС сейчас прежде всего решает свои проблемы с долгами, и проблематика энергетической безопасности ныне не самый главный приоритет. Тем более, что Евросоюзу в ближайшей перспективе и не угрожает серьезная нехватка энергоресурсов.

Заключение

В течение пары лет мы наблюдаем, что отношения между Евросоюзом и Центральной Азией стали более интенсивными, но все переговоры и декларации пока не принесли серьезных результатов. Внешняя политика Центрально-Азиатских стран ориентируется на многовекторность, и у ЕС отсутствует четкая стратегия, которая позволила бы эти отношения поставить в рамки какой-либо концепции. Дальнейшему развитию взаимоотношений препятствует авторитарный характер режимов в Центральной Азии: главная интрига в противоречии между декларируемой Евросоюзом поддержкой прав человека и демократии и желанием ЕС диверсифицировать энергоресурс для экономик своих стран. В сфере безопасности ЕС не является влиятельным игрока, и его действия также не имеют почти никаких результатов. Внутри ЕС нет единого понимания энергетической безопасности ЕС, внутренние важные противоречия ослабляют внешнеполитические позиции ЕС, от чего выигрывают другие игроки вроде Китая.

Мартин Ларыш

Текст подготовлен для Terra America (http://east.terra-america.ru/eu-interests-in-ca.aspx)

2807